К вопросу о налогообложении

Осень - мое любимое время. Но не эта, русская, средней полосы, или теперь уже нужно, наверное, сказать: российская. Другая. Теплая, сухая и светлая. С прозрачным воздухом под высоким небом. Когда все разъехались с дачи, там только мы, опавшие листья на асфальтовых дорожках и чуть подальше - шум моря. Утром я илу на трамвайную остановку вдоль обрыва. Еще прохладно. С моря пахнет йодом. Трамваи пол­ны: взрослые едут на работу, их дети - в школу. Я - их ребенок, я еду в школу. После школы опять трамвай, опять вдоль обрыва домой, на дачу, сбросить с себя одежду, натянуть плавки - и вниз, к морю. На пляже пусто, отдыхающие разъехались, только школьники и пожилые люди, владельцы этого золотого от солнца и листьев времени. Не пышное природы увяданье, но ее покой и отдых.

Сентябрь на даче в Одессе. Время помидор и перцев, скумбрии и ставридки, арбузов и винограда, винограда и арбузов - до умопомрачения. Время пустых пляжей и кристально чистой воды. Время, когда был беззаботен и счастлив. Это вижу, когда смотрю на 25 лет назад. Почти ничего не осталось. Пляжи убиты благоустройством, черноморская скумбрия вывелась навсегда. Равно как и гамбургский мускат. Помидоры и перцы пока еще живы. И бывают арбузы. За это время понял, что не понимаю, что такое счастье. А беззаботность осталась там, над старым пляжем золотого крупного морского песка вперемешку с ракушками, в йодистом запахе тины, выбро­шенной на берег штормом, в шелесте золотых опавших листьев под золотым солнцем.

К этому нельзя вернуться. Я вспоминаю о6 этом редко и бережно, как будто боюсь израсходовать золотой запас.

Собственно, как раз о доходах и расходах я и хотел поговорить. И даже не поговорить, а привести некоторые выкладки и, по возможности, насторожить налоговое ведомство. Ибо оно, как и любое, наверное, ведомство в нашей стране, вечно занято не тем. Вот и в этом году она, родная страна, как и следовало ожидать, порадовала нас повышением ставок налогообложения, так что теперь наши доблестные инспекторы, денно и нощно сражающиеся с сокрытием доходов, будут еще более успешно не собирать еще большие налоги, как им ранее удавалось просто успешно не собирать налоги просто большие. А с осени я начал чисто ассоциативно. Этой осенью я совершенно случайно обнаружил, после долголетних поисков, но вовсе не вследствие их, свою беззаботность. Дело в том, что этой осенью меня постиг ряд финансовых неудач, в результате чего я как дважды два, то есть как четыре, понял, что я разорился и капитала на дальнейшие операции какого бы то ни было характера у меня нет, а ситуация не та, что в начале перестройки, а мне уже не 35, а 40, а сладкие места уже заняты сладкими личностями, а в двадцать седьмых... сло­вом не быть мне богатым, и хорошо, если получится быть сытым. И под крышей моей обставленной диваном и двумя стульями однокомнатной квартиры, а не согретому иждивением добрых самаритян (это которые в Самарии, а не в б.Куйбышеве). Денег я потерял довольно много и почти сразу, вместе с деньгами потерялись и заинтересованные во мне люди, телефон перестал призывать меня к деятельности, времени стала прорва.

Пришлось считать, сколько же я могу теперь расходовать. Оказалось, что 150 зеленых в месяц. А если что-то заработаю, то ровно на эту сумму больше. Да, с холодильником придется повре­менить. Хорошо, повременю. Но на работу по найму все равно не пойду, только год прошел, как я уволился с двух своих директорских постов и самовольно покинул третий. Делал я это с удовольствием, так не идти же на попятный из-за какого-то там разорения. Свобода дороже. Но чего и на сколько именно? А уже если такая пошла терминология, чего да на сколько, то надо ее, свободу, обосновать экономически, потому как она есть необходимость осознанная, а не волюнтаристическая.

Это было непросто. И не очень просто. Когда я бросил свои должности и стал заниматься другими делами, в доходах я не проиграл, а выиграл. Я не про тот доход, о котором сообщается в налоговую инспекцию, того у меня вообще нет, я про поступления в бумажник. Он вроде бы возрос. Не как на дрожжах, а умеренно. Но возрос. И обещал еще возрасти. Но не выполнил. Это с обещаниями бывает. Но я опять о грустном. А нужно другое: неопровержимое обоснование того, что, утратив ежемесячный доход (пусть даже отложенный, не получаемый реально каждый месяц), измеряемый в штуках зеленых, как говорят у нас, или в грандах, как говорят у них, я стал получать больше. По арифметике не получается, ни на калькуляторе, ниже в столбик. Применять вариационное исчисление, равно как и преобразование Фурье тут вроде бы не к чему - чисел всего около двух. Пусть я дурак (есть такое мнение у некоторой части народонаселения), но мозги у меня работают отменно. Ибо я такое обоснование нашел. И все получилось. И на калькуляторе, и в столбик. И даже совпало. Как это вышло? Ну, просто долго думал. А потом долго сидел и не думал, слушал Вселенную. Она пошуршала, как тогда, осенью, листьями по асфальту. В этом что-то было от ответа. Потом опять подумал, но еще не получалось. Хотя было уже теплее. Тогда я послушал Дейва Брубека, а потом - опять Вселенную. И листья прошуршали вполне отчетливо: "Время, когда был беззаботен и счастлив". Дальше, ясное дело, пришлось опять подумать, но было уже все ясно: ответ есть, есть ответ. Есть, ети вашу мать, бузинесманы хоровы, наглые невежды, купчишки самодовольные. Есть ответ. И не для меня одного, для всех действительный, для матерей-героинь и одиночек, для тех, кто в шубах и без, для звезд шоу-бизнеса и материально недостаточных работников мэрии, и даже, может быть, для российских патриотов. Про последних впрочем, не знаю. Город Новороссийск знаю, и что губерния такая была, а про город Российск не слыхал, нет его вроде бы, стало быть и патриотов у него нет. Поэтому не буду врать. Но к теме, к теме. Два года назад я перестал пользоваться бесплатными обедами на своей работе. Имели они место в одном из ресторанов гостиницы "Россия" и для меня были не вполне удобны по нескольким при­чинам, главной из коих я почитал компанию. В компанию входили все сотрудники за вычетом дежурного охранника, ему приносили в судках. Время от времени я этим даровым благом пренебрегал, потому что был занят, или обедал в другом месте за свои кровные или еще почему-то. В конце концов я решил, что хочу иметь свободу обеденного перерыва, свободу от ихних ежедневных застольных острот (в том числе и удачных) и манер (в том числе и безупречных) и за все это я готов заплатить стоимость этих самых бесплатных обедов и, если голоден, то еще и за то, что съем. А если уж мне захочется разделить трапезу с приятным мне лицом - то и за лицо я готов заплатить. За его приятность мне. Собственно, дальше уже не просто, а очень просто, вы вполне можете сами. Принцип уже изложен. Нужно платить за все и нужно это учитывать. За отсутствие разговоров с неприятными людьми. За благую возможность называть святого святым (если кто увидит, конечно) и мерзавца мерзавцем. За отсутствие необходимости пять дней в неделю, восемь часов в день сидеть при искусственном освещении. За возможность не быть в курсе состояния того или иного рынка, таможенного законодательства, политических перспектив, хроники преступлений против бизнеса и вообще в курсе. За возможность не думать, чем улестить чиновника, принимающего решение. За отсутствие необходимости кормить своими мозгами и нервами охранника, шофера, бухгалтера, оплачивать бензин и амортизацию автомобиля, на котором ездишь на работу, хотя ты вовсе не хочешь туда ехать, а хочешь слушать Дейва Брубека и Эллу Фитцджералд и фортепианную партиту до минор Баха Иоганна Себастьяна, и еще перечитать Фолкнера и Хеллера.

Разорившись, я избавился от этого разом. Я не принимал этого решения, мне его нашептала жизнь, и я ежемесячно плачу всему этому бизнесу отступного за спокойный сон, отсутствие в моей жизни газет, радио, телевизора, политики и политиков. Холодильник подождет. Ремонт еще потянется. Но меня не обманут, не подставят и не продадут. Я не могу делать дорогих подарков, но вокруг меня не осталось тех, кому нужны дорогие подарки. И так далее. За все это я плачу ежемесячно сумму, существенно превышающую мой доход в любой период моей жизни.

Вот тут и понятно становится, в чем состоит сокрытие дохода. Ведь ежели я их плачу, то есть имеет место расход, то и доход имеет место. А налог с него подоходный я не плачу. Да ладно я. Никто почему-то не платит подоходный налог с вот такого скрытого дохода. А ведь действующим налоговым законодательством затраты на обеспечение достойного образа жизни из совокупного дохода не вычитаются. Даже для лиц, имеющих право на льготы. Так что внимательней надо. Законодатели наши должны понять, наконец, что заботиться прежде всего нужно не о высоком уровне налогов, а о ширине налогоблагаемой базы. Это раз. Налоговые наши инспекторы должны провести пристальное обследование малосредне- и среднесреднеимущих слоев населения, добавляя к совокупному доходу определенную сумму (в частном порядке готов сообщить, какую именно; в произведении же такой степени художественности, как это, грубым цифрам не место) за каждый элемент частной жизни, имеющийся у человека. Это два. При этом следует четко понимать, что за нечтение газет нормальный человек заплатит больше, нежели за нечтение журналов. А для того, чтобы не смотреть не только политические дебаты, но и новости, нужно быть очень богатым. Не говоря уже о рекламе. Только единицы (такие как я, например) достаточно богаты, чтобы не видеть рекламы. Женщина, позволяющая себе заниматься своим собственным ребенком, имеет весьма солидный доход. И не платит с него налогов! Да это же просто караул! В то время как нужно содержать армию, органы охра­ны порядка, ремонтировать дороги, впрочем, статьи расхода лучше известны депутатам нынешнего представительного органа власти. Ну, пусть они расходуют, что им расходовать, я уже нашел, там им еще и на дворцы хватит. Каждому. Из депутатов, разумеется.

Если только у них ума хватит включить, а у налоговой инспекции взыскать подоходный налог с суммы расходов на каждый элемент частной жизни, еще оставшийся у индивидуума. Ибо это самое дорогостоящее, что есть. Обыкновенная частная жизнь. Не коммунализированная и не социализованная. Частная. Личная. Своя. Чтобы ее иметь, нужно быть очень богатым. Нужно не скупиться и платить. Я знаю, что если заплатишь достаточно, не думая о новом пылесосе и даже и единственном холодильнике, просто отдашь все, что у тебя есть и будет, то можно даже купить возможность вспомнить спокойно и в тишине время, когда был счастлив. Беззаботность существует. Она где-то в этом мире, я слышал ее шелест. Она не вернется ко мне, но она где-то рядом. Она пахнет йодом, она поблескивает синими шевронами на серебряно-серой коже скумбрии, у нее молодое лицо моей мамы. Она солнцем отсвечивает от дедушкиных очков. И в прозрачном, почти несуществующем, сентябрьском воздухе я слышу дочкин смех и шорох уносимой в море гальки.

1993-4, Москва

<Главная> <Все рассказы> <Следующий>